Учёные – не только физики-математики, но и талантливые художники-поэты. Научно-популярная литература известных учёных авторов – самая любимая. В библиотеке «Гавань» есть книга академика – секретного физика-ядерщика Бориса Васильевича Литвинова «Времена года. По страницам дневника известного бомбодела». «Ни слова о работе и никакой политики – такой зарок дал себе БВЛ, начиная этот дневник.

Литвинов Б.В. Времена года. – Екатеринбург: Академкнига, 2003. – 240 с.

Прежде, чем появились уральские учёные, в 1831 году Павел Николаевич Демидов, «желая содействовать преуспеянию наук словесности и промышленности в своем отечестве», учредил премию своего имени для ученых. А организовано отделение Академии наук на Урале под руководством академика А. Е. Ферсмана было в 1932 году.

Мы, уральцы, гордимся, что есть Демидовская премия и такие учёные-лауреаты Демидовской премии, как: Жорес Алфёров, Борис Литвинов, Борис Раушенбах.

Всегда стараюсь читать статьи учёных. Они задают высокую планку авторских текстов. Читать академиков по уральской тематике: будь то деревня Знаменка, золото, старообрядцы, творчество, турмалины - интересно и познавательно.

Академик В.И. Вернандский:

"Урал производит тяжелое впечатление тем ужасающим расхищением, какое здесь происходит, огромных богатств. Леса, копи дорогих камней, дороги, строй жизни - всё отражает всё ту же неурядицу, всё то же допотопное государственное устройство, анархию, какая царит кругом! Вы не можете себе представить, что за варварство знаменитая Мурзинка и её окрестности! А между тем богатства здесь и сейчас огромные. В 200 лет ни одной порядочной дороги! Леса горят и на 2/3 гибнут даром! Для добычи драгоценных камней чуть не половина их истребляется, и будущая работа делается почти невозможной. Липовка испорчена варварской работой, взяты верха кое-как и всё надо начинать сначала снимая огромный мусор хищнической, невежественной добычи… И так кругом...». 1911

Академик С.Л. Вотяков

«В природе человека заложена потребность в творчестве и созидании. У человека, вкусившего процесс научного творчества, эта потребность развита вдвойне. Внутреннего посыла к творчеству у многих ученых хватает не только на исследования за лабораторным столом, - энергия остается и на фантазии за мольбертом,и на преодоление мук, связанных с поисками новой удачной рифмы. Наука и искусство: Две области познания и творчества. Очень многое в них сходно и близко, но что-то принципиально различно. На наш взгляд, особенно зримо это отражается через проблему любительства. Любительская наука невозможна в принципе, более того, она вредна и пародийна. Любительское искусство, напротив, вполне законно. Оно служит обогащению личности любителя-созидателя и его окружения. В подавляющем большинстве творческие любительские опыты остаются сугубо личным делом авторов, известным лишь в самом узком кругу их друзей и сослуживцев. Имеет ли право любительское искусство на широкое общение со зрителем? Для себя мы решили, что во многом наивное и непрофессионально выполненное, но открытое и эмоциональное, оно это право имеет...» 2016

Академик Б.В. Литвтнов:

«Деревня Знаменка, как и все уральские деревни, стоящие у озёр, расположилась на северном берегу небольшого озера Карагуз. От самой воды начинаются огороды. Только не на всех участках стоят дома. Пустеет деревня, и улицы её похожи на рот старухи с дырками выпавших зубов-домов . Было три улицы, стало две... На них всё больше и больше появляется горожан. Цены на деревенские дома поползли вверх, а число коренных жителей вниз. Горожане ремонтируют обветшавшие дома и пристройки, а то и полностью всё переделывают на свой городской манер, чуждый вековому опыту уральской деревни. Думали, стираем противоречия между городом и деревней, а время показало, что стирается не противоречие, а деревня, начисто стирается. В Знаменке, например, стерли улицу. Крайняя была улица. За её огородами начинались поля, и до леса от неё было рукой подать. На этой улице стояла школа, добротная, каменная. Потом из неё клуб сделали, а когда начал убывать народ, то перенесли клуб в двухэтажный дом, что стоит недалеко от озера, почти в самом центре деревни, но и этот клуб заброшен. Окна выбиты. Дверь настежь. Заходи званый и незваный, гуляй — не хочу.

Окна школы-клуба были некогда заботливо закрыты полиэтиленовой плёнкой, да изорвалась она от времени, или порвали её озорники-ребятишки, проникая вовнутрь из извечного ребячьего любопытства.

Подъехал и я как-то к пустующему зданию, оказавшемуся за деревней. Вблизи оно было большим и добротно построенным из крупного коричневого кирпича. Окна большие и высокие, чтобы побольше света было в классах. На каждое помещение по две круглые печи-голландки. Уцелела кое-какая мебель: стулья, лавки, поломанный стол. Над высокой входной дверью надпись: “Добро пожаловать!” Надпись выцвела. Порыжел некогда яркий кумач, потемнели белые буквы, но чётко видно: “Добро пожаловать!”

Эта надпись, как зов деревни. Зовёт, молит деревня немым языком лозунга-призыва “Добро пожаловать!” Кто откликнется на её зов? Кто приедет сюда на постоянное, а не на временное, только на лето, житьё-бытьё? На тяжкую крестьянскую работу от зари до зари? На труд, всем нужный и мало кем уважаемый? Нет, похоже, таких охотников. Временных, из городов — Свердловска, Верхнего Уфалея и даже Миасса — достаточно. Приезжают на лето. Открывают почти всю зиму непосещаемые дома, топят печи, сушат отсыревшие помещения, возвращают в дом жилой дух. Потом принимаются за огороды. Летом оживает деревня, становясь похожей на старую деревню, но это только внешняя похожесть. Внутренний стержень деревни если не совсем ещё пропал, то близок к этому. Добро пожаловать, народ! Может быть, кто-то и услышит этот призыв деревни».

18.06.1989

Академик Лихачев:

«В старообрядцах замечательно то, что ради идеи, вовсе для них материально невыгодной, они шли буквально на костёр. Они предпочитали сжигать себя, но не соглашаться на идейные уступки.
Это поразительное явление в истории культуры человечества - такая нравственная стойкость! Нравственная стойкость в Вере вела к тому, что и в труде старообрядцы были нравственно стойкими. Всё то, что старообрядцы делали: рыбу ли ловили, плотничали или кузнечным делом занимались, или торговлей - они делали на совесть. С ними удобно и просто было заключать разные сделки. Они могли совершаться без всяких письменных договоров. Достаточно было слова старообрядцев, купеческого слова, и всё делалось без всякого обмана. Благодаря своей честности они и составили довольно зажиточный слой населения России. Уральская промышленность, к примеру, держалась на старообрядцах».

1988

Академик Петер Симон Паллас:

"Между тем попадаются в жилах полосами и гнездами совсем особливые достопамятныи золотых руд породы. Между ими первая есть на пемзу похожая или сухарная просто называемая руда. Ломают сию достопамятную тут руду большими и малыми кусками в самой средине золотых жил, от коих она желтосмуглою и песчаною своею корою отлична, внутреннее ея сложение ровно, весьма легко, и при первом взгляде подобно ноздреватому сухарю. Она вся состоит из самых тончайших и нежнейших кварцовых листочков, различно между собою переплетшихся и составляющих дироватое вещество, коего дирочки иные велики, другия поменьше; но целые куски иногда попадаются так легки, что плавают на воде точно как пемза. Цвет ея бел или желтоват, смугл; сей род руды наибогатейший в содержании. В дирках ея или печурочках, коих стенки состоят из чистых кварцовых перепонок, лежит иногда так много мелкого золотого порошку, что естьли стать колотить кусок, то вытресается он сам собою. Из всех сего рудника золотоносных руд сия наизобильнейшая. Оный можно без великого труда добывать из его рыхлого состава промыванием в обыкновенном лотке. И таковым способом получают из одного пуда руды от двух до шести золотников чистого золотого шлиху. Жалко только, что оная не весьма много, да и то гнездами попадается».  

25,26.06. 1770